Почему восстали сипаи?

Был такой советский минисериал «Капитан Немо». Одним из его эпизодов был рассказ о помощи, которую этот герой-подводник оказывал восставшим сипаям. О самом восстании ничего не говорилось. Показывали лишь зверства англичан, в том числе, и знаменитый расстрел из пушек привязанных к орудийным стволам пленных. Запомнилось хорошо. Современные индийские учебники называют сипайское восстание “Первой войной за независимость”. Так ли это? Думаю, небезынтересно будет узнать что это было и почему в 1857 году случилось.

Відео українською https://www.youtube.com/watch?v=Ypy-TvKzZDQ&t=7s 

Текст українською https://poltava.to/project/10057/

Начнем с того, кто такие сипаи. Это индийские солдаты, которые служили в армии Британской Ост-Индской компании, а затем британской колониальной администрации. Те, благодаря кому британцы смогли покорить огромный субконтинент. Те, которые были фундаментом британского владычества в Индии.

Восемь из десяти военнослужащих Индийской армии были сипаями. Британские солдаты (многие из них были ирландцами) составляли меньшинство. Сипаев, в отличие от их белокожих товарищей по оружию, набирали не из отбросов общества, для которых шиллинг от королевы был последней надеждой. Их набирали из воинских каст. Воинское призвание для них было неотделимо от веры. Накануне сражения солдаты-индуисты совершали жертвоприношения или давали обеты богине разрушения Кали, и с ее именем на устах шли защищать британские интересы. Почему же они в течение более 100 лет оставались лояльными, и вдруг восстали?

А все потому, что некоторым англичанам захотелось «как лучше». Причем не тем, кто жил и работал в Индии. А тем, кто жил в семи тысячах километрах от Бомбея. И это если по прямой. А если вплавь, мимо мыса Доброй Надежды, то все 12 000. Конечно. возникает вопрос: «Кому лучше?». И на него есть однозначные ответ. Они хотели лучшего не для себя, а для туземцев.

Ну а теперь что значит «лучше». Общеизвестно, что пока ты беден, тебя интересуют исключительно личные проблемы. И ты готов их решать любыми доступными тебе способами. За первые двести лет колонизаторских потуг англичане захватили власть в Азии, земли в Америке и рабов в Африке. К туземцам относились исключительно как к инструменту для получения доходов. Их облагали налогами, грабили, иногда истребляли. При этом англичане чаще всего терпимо относились к культуре этих народов. В некоторых случаях она даже становилась объектом изучения и восхищения. Так было в Индии. Многие британцы поддавались восточному влиянию с большой охотой.

Но со временем, все поменялось. Британцы разбогатели, в том числе и за счет колоний, и теперь могли позволить себе быть «хорошими». То есть заботиться не только о себе, но и оказывать помощь другим. Появились почти мессианские идеи цивилизаторства. Появилась идея принести свободу и процветание народам, прозябавшим в нищете и невежестве. Все это мы знаем как «бремя белого человека».

Инициатива исходила не от властей, а от общества, которое оказывало на власти серьезное давление. Одной из самых знаменитых кампаний была кампания за искоренение рабства. И не только в Британии — во всем мире. Сколько усилий и денег потратили британские власти на борьбу с работорговцами посчитать сложно. Дело чуть не дошло до войны с Бразилией. Последняя во избежания войны была вынуждена отменить рабство на своей территории.

Что касается Индии, то за счастье туземцев ратовали две категории граждан. Основной силой были миссионеры, для которых субконтинент был полем битвы, в которой они, Христовы воины, боролись против сил тьмы. Второй силой было нарождающееся либеральное движение. И первые и вторые считали что главной преградой на пути Индии к процветанию были дикие обычаи туземцев. “Это жестокая религия, — говорили миссионеры — Все ритуалы этой религии должны быть уничтожены”. 

Джон Стюарт Милль, величайший из викторианских мыслителей-либералов, настаивал на “уничтожении обычаев и суеверий, препятствующих успешному занятию промышленностью”. Эти два устремления — желание обратить Индию в христианство и в капитализм — шли в Британской империи рука об руку. А главным способом исправления нравов был экспорт британской культуры. На аргументы по типу «не тащи меня из болота, я здесь живу» внимания не обращали. Цель состояла в том, чтобы сделать индийцев “скорее англичанами, чем индийцами, так же, как жители римских провинций стали скорее римлянами, чем галлами или бритами”.

Руководство Ост-Индской компании выступало категорически против. Атмосфера взаимной терпимости и даже восхищения совершенно устраивала компанию, которая, придерживалась религиозной терпимости , том числе и из прагматизма. Европейцы жили бок о бок с индийцами более полутора веков и не пытались навязать им собственную веру. Капелланам компании строго запрещалось проповедовать индийцам. Компания использовала все свое влияние, чтобы ограничить въезд миссионеров из Англии.

Но стремящиеся к миссионерству передавили. В парламент было подано 837 петиций от ревностных евангелистов со всей страны, призывавших покончить с препятствованием миссионерам в Индии. Петиции подписало почти полмиллиона человек. Парламент сдался.

Не сказать, что у миссионеров были ощутимые успехи. Даже в Африке, где приходилось иметь дело с первобытными племенами, поучилось далеко на сразу. Здесь же существовала развитая высокая цивилизация, развитые и сильные религии — индуизм и ислам. Поэтому, пока суть да дело, с некоторыми обычаями решили бороться не с помощью убеждения, а силовыми и административными методами.

Не сказать, что было организовано широкое наступление на индийскую культуру. Лишь три индийских обычая вызывали гнев и у миссионеров и у модернизаторов. Первым был женский инфантицид, то есть обычай убивать новорожденных девочек. Основной причиной, по-видимому, была чрезмерная стоимость приданого дочерей из высшей касты. В 1839 году англичане убедили махараджу Марвара официально запретить женский инфантицид и ввести санкции за неисполнение запрета.

Вторым был культ тугов. Эта секта промышляла тем, что втираясь в доверие неосторожных путешественников, а потом душили их. С этими боролись в основном полицейскими мерами. Повешено или сослано на Андаманские острова было 1400 тугов. Один из них на допросе признался, что убил 931 человека. Когда же английский чиновник спросил не испытывает ли он “раскаяние в хладнокровном, совершенном после уверения в дружбе убийстве тех, кого вы обманули, внушив ложное чувство защищенности?” Обвиняемый ответил: «Конечно, нет! Разве вы сами не были охотником, разве не наслаждались острыми ощущениями от выслеживания зверя, хитрости против хитрости животного, и разве вы не были рады, увидев его мертвым у ваших ног? Так же и с тугом, который расценивает выслеживание людей как вид спорта». Такие вот уникальные культурные особенности.

Третьим обычаем, вызывавшим у англичан наибольшую ненависть, была практика самопожертвования, когда вдова индуиста сгорала живьем на погребальном костре мужа. Не совсем точно англичане называли ее сати. В 1813-1825 годах только в Бенгалии и только по официальным данным 7941 женщина приняла такую смерть. Трагические отчеты об отдельных случаях были еще более шокирующими, чем статистика. Во многих случаях женщина становилась «святой» по принуждению.

Британцы пытались ограничивать такую практику. Акт 1812 года требовал присутствия должностного лица, чтобы гарантировать, что вдова не была моложе шестнадцати лет, беременной, матерью детей моложе трех лет или одурманенной. В общем, как мы понимаем — полумера. Не знаю как поступили бы вы, если бы на ваших глазах женщину насильно тянули на костер. Не простой выбор. Выбор между убеждением — как в подобном случае должен поступить человек и мужчина и уважением к чужим культурным особенностям. Общественное мнение в Англии инициировало кампанию за запрет сати, организованную по уже знакомому плану: эмоциональные речи в парламенте, иллюстрированные репортажи в прессе, ворох петиций от возмущенных граждан.

В 1829 году новый генерал-губернатор Индии произнеся слова: “Христианин и англичанин, который одобряет это жестокое и нечестивое жертвоприношение, несет ответственность перед Господом”, запретил сати. Напряжение между англичанами и индусами нарастало.

Несколько прежних руководителей Индии высказались против запрета. Один из них писал в министерство: «Любой приказ правительства, запрещающий практику, вызвал бы самые тревожные чувства по всей туземной армии. Они сочтут это вмешательством в их обычаи и религию, отказом от принципов, которыми до настоящего времени руководствовалось правительство в своем отношении к ним. Если такие чувства возникнут, нет никакой возможности предсказать, что случится. Это может привести к открытому мятежу в некоторых армейских подразделениях». Так и случилось.

Прежде всего, как ясно дают понять скудные индийские свидетельства, это действительно была “религиозная война”. “Братья! Индуисты и мусульмане! Спешите к нам. Мы идем на войну за веру”, - кричали мятежники. За веру, а не за независимость. За права и обычаи. В том числе за право безнаказанно убивать своих жен и дочерей. «Кафиры решили уничтожить касты магометан и индусов… этим неверным нельзя позволить остаться в Индии, или нам придется делать все, что они прикажут, все равно, будь мы магометанами или индусами»

На перипетиях восстания останавливаться не буду. Все достаточно хорошо описано. В той же Википедии, например. Правда причины восстания изложены там несколько иначе. А поскольку альтернативная версия у вас уже есть, решайте сами кому верить.

Остановлюсь только на двух нюансах. Общеизвестно,что поводом для восстание послужил слух, что новые патроны пропитаны жиром. Поскольку во время заряжания винтовки бумажный патрон надо было надорвать зубами, индуисты и мусульмане рисковали быть оскверненными: первые в случае, если жир был говяжьим, вторые — если свиным. Меня всегда интересовал вопрос — действительно ли патроны были пропитаны одним из этих жиров? Англичане действительно были настолько тупыми, что не понимали опасности применения подобной технологии?

И знаете, я ответа не нашел. А ИИ-шечка, которая, как говорят, все знает, меня просто убила. Если раньше, на неполиткорректные вопросы она отвечала отмазкой, типа «извини, я просто языковая модель, не знаю», то в этот раз она просто зависла. Чуваки, не за горами времена, когда ИИ станет для подавляющего числа людей основным источником информации. И вот тогда мы столкнемся с такой цензурой, что и Оруэллу не снилась.

И второе. Зверство порождает зверство. На зверства восставших англичане ответили почти всеобщим одичанием. Максимальна жестокость при подавлении и всенародная поддержка в Британии. Те, которые еще три недели назад были настроены против смертной казни в принципе, призывали к кровавой мести. “Таймс” требовала, чтобы “на каждом дереве и коньке крыши… висел мятежник”. Евангелисты с восхищением читали и обсуждали отчет о «действиях в Пешаваре». Что это были за действия? Те самые, о которых я говорил вначале. Сорок человек были привязаны к орудийным стволам и разорваны в клочья. К слову сказать, это старое наказание за мятеж в государстве Великих Моголов. И уж поди пойми кто должен больше сетовать в этом случае. То ли те, к кому был применен старый обычай, за сохранение которых они сражались. Или те, чье желание искоренить наиболее дикие обычаи и привело к бойне. 

В итоге, восстание было подавлено. Кем подавлено? Известно кем — сипаями, многие из который остались лояльны Короне. Других сухопутных войск в распоряжении империи не было. Что-то перебросили из Сингапура, что-то еще от куда то. Крохи. Мемориал павшим солдатам, сражавшимся на стороне англичан, который все еще стоит на холме над Дели, это полностью подтверждает. Надписи на нем показывают, что треть погибших офицеров и 82% низших чинов были индийцами.

Первого ноября 1858 года королева Виктория объявила амнистию. Отныне Индией должна была управлять не Ост-Индская компания, которую решили ликвидировать, а английская корона в лице вице-короля. Новое правительство Индии впредь не должно было поддерживать христианизацию. Новой британской политикой в Индии должно было стать управление с учетом местных традиций, а не вопреки им. Восстание выявило “фатальную ошибочность попытки применить европейскую политику к народам Азии”. Также провозглашался “принцип, согласно которому должно существовать совершенное равенство между европейцами и туземцами в отношении всех должностей”. Как выяснилось впоследствии, это был опрометчивый шаг. Почему? Поговорим как-нибудь в другой раз.