Справедливость как бремя. Проблема «безбилетника»

И в центре нашего внимания вопрос: теория Ролза понятна и логична. Она дает практический рецепт построения справедливого общества. Не то чтобы просто, но возможно. При этом, большинство людей на только считают, что живут в несправедливом обществе. Они уверены, что справедливых обществ никогда не существовало и что справедливость вообще невозможна. И нужно признать, что основания для подобных сомнений имеются. Почему так?

Відео українською https://www.youtube.com/watch?v=qhEkDdXyb8E&t=3s

Текст українською https://poltava.to/project/9953/

Сначала короткий ответ. Справедливость, как и демократия, это тяжелый ежедневный труд. И при этом, труд неоплачиваемый. Наградой могут служить преимущества, получаемые от жизни в справедливом обществе. Но как мы уже отметили выше — есть нюанс. Но как бы там ни было, построение справедливого общества требует усилий. Справедливость это не подаренные кем-то плюшки, а если вернуться к терминологии Ролза, бремя. Бремя, которое принимает на себя добровольно все члены общества. Или подавляющее их большинство. А если нет, то и нет.

Теперь ответ развернутый. Первое. Справедливость возможна в обществе, состоящем из свободных людей. Причем свободных не формально, а ментально. Какого человека я называю свободным? Того, кто может совершать поступки и деяния без претензий на оплату и без принуждения. Того, чьи действия не обусловлены необходимостью. Так что, если основным принципом взаимоотношений в обществе является принцип «а что я из этого буду иметь», такое общество вряд-ли можно назвать свободным.

Второе. Справедливость возможна в обществе, состоящем из моральных личностей. Кто это? По Ролзу это люди, которых характеризуют две особенности. Во-первых, и это для меня было несколько неожиданно, человек должен знать, чего он хочет от жизни. Или, если по науке, иметь свою концепцию блага. Концепция эта выражается в рациональном жизненном плане. А во вторых, такой человек руководствуется в основном желанием действовать в соответствии с определенными принципами правильности. И исходя из этого, предпочитает образ жизни, выражающий его природу как свободного и равного рационального существа.

Кроме этого, моральность предполагает уважение друг к другу. По Ролзу, уважать друг друга в качестве моральных личностей означает попытаться понять цели другого и его интересы с его собственной точки зрения и найти обоснования, позволяющие принять ограничения на свое поведение в пользу другого члена коллектива. И именно статус моральной личности дает право на равную справедливость. Еще раз — только если вы на самом деле являетесь моральной личностью, вы можете иметь права на равную справедливость. А если нет, то и нет.

Третье. Справедливость возможна в обществе, члены которого имеют чувство справедливости, а так же желание применять принципы справедливости и поступать в соответствии с ними. Если более подробно, то мы уже знаем, что люди объединяются в коллективы, с целью организовать взаимовыгодную кооперацию, которая поможет улучшить жизненные перспективы каждого члена сообщества. При объединении каждый соглашается с

определенными правилами и, таким образом, идет на добровольное ограничение своей свободы. При этом каждый должен быть уверен, что и другие члены сообщества соглашаются на подобные ограничения, а не стремятся получать выгоду от кооперативных усилий других людей не внося при этом своей доли. При этом, баланс выгоды не имеет значения. То есть вы продолжаете придерживаться взятых на себя обязательств даже в том случае, если вам кажется, что кто-то другой извлекает большую выгоду, чем вы.

Это и называется бременем обязательств. Человек выбирает раз и навсегда все стандарты, которые управляют его жизненными перспективами. И соглашается с тем, что должен будет придерживаться их, даже при реализации худших возможностей. При этом он должен быть уверен, что и другие члены сообщества готовы честно нести бремя обязательств в независимости от удовлетворенностью исполнения своего жизненного плана. На этом основано чувство доверия, без которого никакое справедливое общество невозможно. По крайней мере, оно никогда не будет стабильным.

Немного подробнее можем поговорить на примере обязанности взаимной помощи. Публичное знание о том, что мы живем в обществе, в котором мы можем надеяться на то, что другие придут нам на помощь в трудных ситуациях, само по себе имеет огромную ценность. И не важно, если мы сами никогда, не будем нуждаться в этой помощи, а нас время от времени будут призывать ее оказать. Как говорилось выше, баланс выгоды в этом случае не имеет значения. Главная ценность этого принципа измеряется не помощью, которую мы действительно получаем, но скорее чувством уверенности и доверия к намерениям других людей и знанием о том, что если помощь нам когда-то понадобиться, мы ее получим.

Если упростить по максимуму, то это можно сравнить с ситуацией, согласно которой значительно лучше, когда у тебя есть зонт, но нет дождя, чем когда идет дождь, но нет зонта. А обязанность таскать с собой зонт, даже если прогноз говорит «ясно» и есть то бремя, которое обязуется нести каждый член справедливого общества.

Прослушав то, что я уже сказал, покрутив вокруг головой и оценив реалии, многие из вас скажут, что нарисованное мной общество идеально и на практике не возможно. И что примеров такого общества в истории человечества найти не удастся. А я не соглашусь. Все зависит от цели, от идеи и от того, насколько глубоко может проникнуть она в сознания большинства. Да и примеры есть. На основе идей Мартина Лютера, и может быть в большей степени, Жана Кальвина, удалось создать если не глобальное общество, то, по крайней мере многочисленные общины не просто справедливых, а почти святых. 

Честность пуритан была поистине патологической. И исполнение взятых на себя обязательств полным. Макс Вебер в своей знаменито книге приводит такой пример. Немецкий врач, только начинавший свою практику в США принимал пациента. Представившись, тот дополнительно сообщил, что является членом такого-то прихода, такой-то церкви. Сразу не осознав зачем ему нужна подобная информация, врач, тем не менее, уточнил это у более опытного коллеги. Тот улыбнулся и ответил: «В переводе на немецкий это означает «за оплату счета можете не переживать». Исходя из опыта пуритан, я уверен, что построение общества, удовлетворяющего трем описанным выше требованиям, в принципе возможно. Правда есть еще четвертое.

Четвертое. Справедливость возможна в обществе, где люди честны. В данном контексте можно говорить о честности двух типов. Первое, честность при исполнении своих естественных обязанностей. То есть тех, которые приняты в качестве правил в исходном положении. О них мы уже поговорили, когда обсуждали вопрос о бремени обязательств.

Однако в любом обществе возникают ситуации, когда человек берет на себя дополнительные обязательства. Зачем? Да потому что реализация его рационального жизненного плана требует согласия других членов сообщества. Речь идет о политиках, судьях, чиновниках и соискателях на другие публичные должности. А для получения согласия на занятие этих должностей, человек берет на себя дополнительные обязательства и оформляет их в форме обещаний.

Обещания эти, дело добровольное и публичное. Занимающий общественную должность берет на себя обязательства перед своими согражданами, от которых он добивается доверия и веры в себя. Набор этих обязательств может быть разным. От обязательств выполнять свою роль, определяемую правилами некоторого института до обязательства совершить некое деяние, которое благотворным образом скажется на улучшении жизненных перспектив каждого члена сообщества. Исполнение обязательства держать обещание — это и есть принцип честности. 

«Чувак, - скажете вы, - так тут и собака зарыта. Справедливости нет потому, что политики врут. А вся система власти построена таким образом, что ни заставить чиновников и политиков выполнять свои обещания, ни наказать их за невыполнение невозможно». Конечно, это проблема. Хотя, с моей точки зрения, не главная. И вполне решаемая.

Главная проблема в другом. Мы уже говорили, что в справедливом обществе важна честность двух типов — честность в исполнении взятых на себя дополнительных обязательств и честность в исполнении своих естественных обязанностей. Конечно, обязательства политиков на виду, поскольку добровольны и публичны. Их исполнение легко проследить, и при случаи, предъявить. А непубличные члены общества, которых подавляющее большинство, никаких обязательств на себя не берут. Но это не правда. Естественные обязанности люди берут на себя по умолчанию, поскольку являются членами общества и обязуются не только выполнять принятые в обществе правила общежития, но и вносить пропорциональный вклад в развитие этого общества. Вот тут и возникает главная проблема — проблема «безбилетника».

«Безбилетник» это тот, кто считает, что все должны действовать справедливо, кроме меня, если это мне не выгодно. Это тот, кто пользуется благами кооперации, но не вносит своего пропорционального вклада. Тот, кто считает, что в большом коллективе уклонение одного человека от выполнения своих обязательств никак не повлияет на общую ситуацию, и он, равно как и все, получит выгоду от коллективного блага в любом случае. Поэтому, можно уклониться от обязанностей по защите от вооруженной агрессии, недоплачивать налоги, бросать «бычки» мимо урны или парковаться как мудак. Защитят, оплатят, подметут, объедут.

Но главное зло от «безбилетника» не в том, что в общей кассе будет меньше денег. А в том, что он подрывает стабильность общества, понижает уровень доверия в нем и провоцирует других следовать его примеру. Потому как люди могут испытывать искушение уклониться от своего вклада, когда они имеют основания подозревать, что другие не вносят свой. И чем больше «безбилетников» тем меньше шансов на справедливое общество. Мы же понимаем, что в любом трамвае кто-то может ехать без билета. Но как только количество таких людей превысит критическую массу, трамвай остановится. А если количество «безбилетников» в обществе превысит критическую массу, то взаимовыгодная кооперация перестанет быть возможной. Общество распадется. И что тогда? Спросите Гоббса.

И еще одно. Обычно «безбилетник» не афиширует свое «уклонение». Но бывает, что его ловят и предъявляют. И вот тогда начинается то, что меня больше всего злит и раздражает. Он начинает подводить под свою мерзость «философию». Философия это незамысловата, и обычно сводится к фразе «я никому ничего не должен». Чувак! Если ты никому не должен, если ты отказываешься от обязанностей, то откуда возьмутся права? Твои права, это чьи-то обязанности, равно как и права других людей возможны лишь при исполнении тобой твоих обязанностей. Нет обязанностей — нет прав. Поэтому единственный метод борьбы с «безбилетником» - принуждение. И Ролз с этим согласен. И я тоже.