Стоит ли стремиться к достоверному историческому знанию?

Предлагаю очередной разговор из цикла «Как я понимаю историю». Мы уже говорили, что существуют обоснованные сомнения в том, является ли история наукой, приводили аргументы за и против увлечения историей, выясняли, можно ли изучать историю по сериалам. Сегодня хочу поговорить о том, есть ли смысл стремиться к достоверному историческому знанию.

Відео українською https://www.youtube.com/watch?v=pEi5nCQneAk 

Текст українською https://poltava.to/project/9855/ 

Начнем, как всегда, сначала. Что такое историческое знание или что изучает история. С этим вопросом я обратился к искусственному интеллекту. Не то, что-бы спросить больше не у кого. Как раз наоборот. Вариантов предостаточно. Тысячи книг и научных статей предоставят вам различные, в чем-то похожие версии. Преимущество ии-шки в том, что она найдет и выдаст наиболее общепринятое определение. Звучит оно примерно так:

«История изучает прошлое человечества — события, процессы, явления и закономерности развития человеческого общества с древнейших времен до наших дней.

История помогает понять, как формировался современный мир, какие факторы влияли на развитие цивилизации, и извлечь уроки из прошлого опыта. Она изучает причинно-следственные связи между событиями, анализирует источники и свидетельства прошлого, стремится к объективному пониманию того, что происходило в разные эпохи и в разных регионах мира»

Определение как определения. На вижу смысла спорить. Есть смысл понять — стоит ли этим заниматься. Потому как смысл есть только тогда, когда есть надежда на успех. И мы можем получить вполне достоверное знание. То есть такое знание, которые мы, без страха быть обманутыми, можем использовать в качестве основания при принятии тех или иных решения. И я очень боюсь, что такие надежды иллюзорны. Попробую объяснить почему.

Главная проблема — информация. Ее никогда не бывает достаточно. Может быть слишком много, а может слишком мало. И еще неизвестно, что хуже. Сложно понять, как историки посвящают толстые тома сражениям вроде битвы при Каннах, о которых почти ничего неизвестно. За исключением коротких, отрывочных и пристрастных рассказов древних авторов, которые почти ничего не понимали в военном деле, писали понаслышке и лет через 150 после события.

С другой стороны, вряд-ли найдется историк, способный знать всю историографию двадцатого века, даже историографию на одном из основных языков. Это просто невозможно. И как быть в этом случае? В первом случае, недостающие куски просто выдумывают. Или, будем уважительны к людям умственного труда — додумывают. Опираясь на контекст, рассматривая вероятности, сопоставляя варианты. Это интересно и увлекательно. По себе знаю. 

А во втором случае все еще печальнее. Есть огромное количество информации. Часть из нее точно пройдет мимо исследователя. А какая часть? Может как раз та, которая и рассказывает о событии наилучшим образом? При этом источники, то есть документы, свидетельства очевидцев, найденные артефакты зачастую противоречивы или, как минимум, двусмысленны. И как быть? Да точно так же — изучать контекст, рассматривать вероятности, сопоставлять варианты. Поэтому и не существует двух исторических трудов, основанных на одинаковом запасе информации, которые вели бы к одному результату. Историк в выборе информации субъективен, зачастую ангажирован методологией, национальностью или политикой. У него есть устоявшиеся взгляды. Он скорее ищет подтверждения своим взглядам, идеям и теориям. И без труда находит. Почему? Да потому что вариантов бесконечное множество. 

Ведь любое событие, даже мельчайшее, состоит из огромного множества слагаемых. Достаточно легкого искажения любого из них, смещения любого акцента, изменения порядка нюансов — и вся огромная картина обрушивается в «неточность». А из неточности есть одна дорога — в «нефакт». И на выходе, вместо достоверности получаем беллетристику. 

Второе. Мы не можем быть уверенными в достоверности источников. Абсолютно правдивого свидетеля не существует,. Бывают лишь правдивые или ложные свидетельства. То есть, мы можем с большей или меньшей степенью вероятности определить, врет человек намеренно или стремиться говорить правду. Но даже во втором случае достоверность сказанного часто вызывает сомнения. Во-первых, потому, что находясь в гуще событий, при большом скоплении народа наблюдатель может видеть лишь то, что происходит в нескольких шагах от него. По себе знаю. Помню, как находясь на Майдане, в самой гуще событий, постоянно звонил супруге с вопросом: «Что здесь происходит?»

Во-вторых, на точность восприятия огромное влияние оказывает состояние наблюдателя — усталость, волнение, эмоциональный подъем и так далее. Третье — степень внимания. За немногими исключениями мы хорошо видим и слышим лишь то, что для нас важно. Врач, очевидно, лучше запомнит состояние пациента, чем цвет обоев или мебели, которые он , вероятно, лишь окинул рассеянным взглядом. Четвертое, память наша — странная штука. Попробуй пойми что ты на самом деле помнишь — само событие или обсуждения этого события под пивко с такими же как ты участниками. Есть еще и в пятых, и в шестых. Именно поэтому два дневника двух современников дают разные картины. А два рассказа свидетелей-очевидцев об одном и том же событии существенно разнятся один от другого. И можете не сомневаться в том, что словосочетание «врет как очевидец», это не шутка и не фигура речи а чистая житейская правда.

«А Документы! Документы!», - скажете вы. С ними та же проблема. Не помню кто из умных сказал: «Язык был дан ему для того, чтобы скрывать свои мысли». Так вот, многие официальные документы пишутся исключительно для того, чтобы скрывать суть происходящих событий. Чтобы оправдать себя в глазах современников и потомков. Ну и конечно, любой документ можно трактовать по-разному. Чем историки с большим воодушевлением и занимаются. А если речь идет о документах двух противоборствующих сторон, то тут о достоверности и мечтать не следует. Помните вывод евроэкспертов о том кто начал русско-грузинскую войну. Грузины говорят, что русские, а русские, что грузины. А как на самом деле, мы не знаем. И все на основании документов. Не говоря уже о том, что все случилось на наших глазах, а не в Афинах времен Перикла.

И заметьте, все о чем я уже сказал, имеет отношение только к событиям. И судя по всему, о подавляющем большинстве событий мы можем с высокой степенью достоверности сказать лишь то, что они происходили. А подробности, детали, нюансы — тут о достоверности и мечтать смешно. А уж если мы захотим исследовать процессы, явления, причинно-следственные связи, а то и, прости Господи, закономерности, то тут просто туши свет.

Но тем не менее, огромное количество людей не просто с увлечением этим занимается, но и посвящают подобным поискам и исследованиям всю свою жизнь. Зачем? Очевидно, многим это интересно. И чтобы придать своим увлечениям определенную степень серьезности, провозглашается научность и научный подход. А без детерминизма, то есть без определения причинно-следственных связей, законов, закономерностей и обусловленностей никакое научное исследование в принципе невозможно. Поэтому и ищут. И часто говорят, что находят. Вот только есть ли смысл доверять их находкам? Не знаю. Многовековой опыт человечества взывает к скепсису.

Людям присуща вера в воображаемый порядок, в то, что история имеет некий смысл, и в то, что ничего не происходит просто так. И что любые социальные явления, особенно такие, как война, безработица, нищета, дефицит, которые вызывают сильные реакции в обществе, представляют собой результат целенаправленных действий. Что у всего есть причины, виновники и выгодополучатели. А то и того хуже - «объективные исторические законы». 

Однако найти эти законы и эти причины не просто. А доказать, скорее всего невозможно. Потому как причин может быть великое множество. А над всеми ними еще и дамокловым мечом нависает его величество случай. Но можно придумать. А потом попытаться подтвердить правильность теории тщательно подобранными фактами, проигнорировав другие факты. Те которые придуманный вами закон опровергают. Огромное количество противоречащих друг другу теорий, интерпретаций и описаний это убедительно подтверждают.

Еще хуже дело обстоит с анализом мотивов исторических деятелей. Чуваки! Откуда мы можем знать чужие мотивы? Мы со своими то разбираетесь с трудом. Но тем не менее, исторические труды пестрят фразами «он думал», «он хотел», «он пытался». Вы правда думаете, что в это можно верить? Или все таки мы согласимся с тем, что поиск достоверного исторического знания бесперспективен, что история непроницаема, что любому историческому исследованию присуща неполнота дающая огромное количество поводов для бесконечных сомнений. 

Ну и в заключении главный вопрос, на который у меня, если честно, нет ответа. А зачем? Для чего вам нужны достоверные исторические знания. Вы думаете, они помогут вам принимать правильные решения? То есть зная, что произошло некогда в следствии одного или другого действия вы сможете точно установить причинно-следственную связь и избежать ошибки? Хочу вас разочаровать. Полистайте на досуге научно-популярные статьи посвященные теории хаоса. В них вам достаточно аргументировано на многочисленных примерах докажут, что проблема не в том, что события происходят случайно, а в том, что следствия из точно указанных причин не являлись предсказуемыми. То есть одна и та же причина может дать несколько разных следствий. А раз так, то откуда возьмутся правильные решения.

Или вы считаете, что получив достоверное знание о событии мы изменим отношение к нему или к людям, которые в нем участвовали? В некоторых случаях это возможно. Но только в некоторых. А в большинстве — нет. Раз мы уже упоминали русско-грузинскую войну, то и пример оттуда. Даже если со стопроцентной достоверностью будет доказано, что первым выстрелом в войне был выстрел грузин по Цхинвалу, что это изменит в отношении людей, например, из постсоветского пространства? Выдумаете, что те, кто ненавидит русских их вдруг полюбят? Или те, кто сочувствовал грузинам вдруг станут из ненавидеть? Ведь нет же!

Тогда как? Об этом в следующий раз. 

Лайки, комменты, подписки категорически приветствуются!