Спартак и Красс # 2. За кого болеем?

Сегодня хочу поговорить об эмоциях, симпатиях и предпочтениях. Без них никак!

Відео українською https://www.youtube.com/watch?v=JhkxX2NSAOc&t=41s

Текст українською https://poltava.to/project/9678/

Любая написанная, рассказанная или показанная история, будь то детская сказка, многотомный роман или фундаментальное историческое исследование вызывает у читателя, зрителя или слушателя определенные эмоции. Прежде всего — сопереживание. Иначе нельзя. Иначе скука и желание отбросить книгу или выключить телевизор. Одним героям повествований мы симпатизируем, другие вызывают у нас антипатию. Кого то мы любим и желаем ему победы, пусть даже зная о трагичности его судьбы, кого-то, даже давно умершего, а то и просто вымышленного персонажа, люто ненавидим. 

От чего зависит восприятие и оценка потомками жившего много лет назад человека? Кто решает, останется он в истории героем или негодяем? Ответ понятен — автор повествования. Именно он придумывает нарратив на основании своего понимания. что такое хорошо и что такое плохо. Именно он определяет, кто тут наши, а кто немцы. Но поскольку желающих поговорить за историю огромное множество, а понимание того, «что такое хорошо и что такое плохо» у многих из них радикальным образом разнятся (в зависимости от национальности, социального статуса, возраста, полученного образования или политических убеждений), то неудивительно, что один и тот же персонаж может в разное время и в разных обществах считаться то героем, то негодяем. Споры о Бруте с Цезаре не закончатся никогда. Фигуры Спартака и Красса в этом плане не является исключением.

Некая пикантность ситуации состоит в том, что на протяжении долгих лет (веков эдак девятнадцать) ни сам Спартак, ни история рабской войны, практически, никого не интересовали. Современники событий, даже те, чьи сочинения дошли до нас в большом объеме, о восстании почти ничего не пишут. Цезарь и Цицерон — современники, а может и непосредственные участники событий — лишь мельком упоминают о ней по поводам, напрямую со Спартаком не связанными. Более подробен, кажется, был Саллюстий. Он писал через несколько десятилетий после восстания, но от его сочинения до нас дошли лишь небольшие отрывки.

Все что мы знаем о Спартаке, мы знаем, в основном, от двух авторов, творивших лет через 150-200 после поражения восстания. Речь идет о двух греках — Плутархе и Аппиане. Кое-какие отрывочные сведения мы находим у еще более поздних компиляторов. Буквально, крохи. На самом деле, все сведения, которые дошли до нас уложатся на 4 листа формата А-4 набранных 12-м размером шрифта. Всего чуть менее 15 000 знаков в переводе, включая повторы и заимствования. И это все. 

Потом были, так называемые, темные века, когда обживавшим бывшие имперские земли варварам было не до всемирной истории. Все поменяла эпоха Возрождения. Она ввела моду на античность, образование и историю. Но ни Марк Красс, ни, тем более, разбитый им Спартак не стали объектом внимания небольшой группы людей, имевших доступ к образованию. Прежде всего, представителям аристократии или зарождающегося крупного капитала. Они, в первую очередь, восхищались Помпеем, Суллой, Цезерем, Августом или Марком Аврелием. Их интересовали золотые орлы, победоносные легионы, римские законы, дороги, храмы и акведуки. Их влекло величие Рима. На эксцессы внимания не обращали.

А потом пришла эпоха гуманизма и просвещения. Основным создателем и потребителем исторических нарративов стали представители третьего сословие — потомки зависимых и угнетенных. «Голодных и рабов», как пелось в известной песне. Им нужна была своя история, которая обосновывала бы тот тезис, что на протяжении многих веков их предки только и мечтали, что о свободе и боролись за нее не щадя живота. А поскольку фактов, подтверждающих сей посыл в исторических анналах удалось нарыть немного, то Спартак удачно пришелся ко двору. Его сделали, едва ли не главным символом героической борьбы за свободу, образцом для подражания и инструментом воспитания. О нем писали книги, снимали фильмы, называли его именем первенцев, политические партии, спортивные соревнования и футбольные клубы. 

Все это ожидаемо привело к тому, что о личности Спартака, о его друзьях и врагах, и о перипетиях его борьбы, большинство граждан знают не от историков, а от беллетристов. А зная о том, что в основании разместившихся на тысячах страниц произведений, лежат источники, которые умещаются на четырех страницах, можете себе представить, сколько в них вымысла. При этом, единственно правильной эмоцией считается сочувствие к восставшему гладиатору и ненависть к Марку Крассу, который олицетворяет собой беспримерную жестокость и бесчеловечность Рима. По большому счету, это просто апологии Спартака и восставших рабов. Мне кажется, что это несправедливо.

Не знаю как вы (на самом деле знаю), но я на стороне Красса. По крайней мере с тех пор, когда стал интересоваться перипетиями этого противостояния. Экзамены по истории древнего мира, как вы догадываетесь, я сдавал руководствуясь «нужными» оценками и посылами. Но со временем кое-что поменялось, и вот почему.

Во-первых, Красс победил. А когда наши выигрывают, это всегда приятно. Не находите? Более того, некоторое время назад, вопреки существующему тренду я перестал болеть за слабых. Например, в футболе. Думаю не секрет, что в случае соперничества двух команд, когда результат в силу тех или иных причин нам в равной степени безразличен, большинство начинает болеть за слабейшую команду. С точки зрения психологии, все понятно. Мы, среднестатистические, в общей своей массе потому и среднестатистические, что слабаки. А за кого болеть слабакам? Конечно за своих. За слабаков. 

Но с точки зрения логики есть вопрос. Ведь сильная команда потому и сильна, что в ней собраны личности, которые за годы упорного труда смогли отшлифовать свой талант и довести свое мастерство до высочайшего уровня. Ведь именно они создают яркое зрелище и олицетворяют все то, за что мы и любим футбол. Так почему же мы желаем победы не им, а серым посредственностям, способным только на «бей-беги»? Вам не кажется, что это глупость? Как по мне, лучше быть сильным и с сильными!

Во-вторых, я не хочу ассоциировать себя с рабами. Ни с ментальными, ни с реальными, ни даже, с восставшими. Более того, меня удивляет, что даже те, кто как мантры повторяет затертые мэмы по типу «рабов в рай не пускают», «мы не рабы, рабы не мы», «лучше умереть стоя, чем жить на коленях», могут симпатизировать рабам. Или, что еще более странно, потомкам рабов, требующих компенсацию за угнетение их далеких предков (извините, к слову пришлось, к Спартаку это никакого отношения не имеет).

«Чувак! Ты не прав,— скажете вы, — ведь восстав, Спартак и его товарищи как раз и доказали, что предпочитают умереть стоя!» Ну вот вообще не факт! Как раз наоборот. За исключением тех, кто родился в рабстве или попал в рабство ребенком, у подавляющего большинства спартаковских воинов когда-то был выбор: умереть или продолжать жить рабом. И все они выбрали рабство. Что же касается восстания, то у многих, скорее всего, и выбора то не было — участвовать или нет. Были обстоятельства непреодолимой силы, основанные на той же дилемме: жить или умереть. Чуть подробнее об этом поговорим в чуть позже. В общем, мои симпатии на стороне свободных. На стороне граждан, вступивших в легионы Красса добровольно, с единственной целью: защитить родину от шайки разоряющих ее беглых рабов. И у них, в отличие от воинов Спартака выбор был. И они его сделали — бороться и умереть ради идеалов свободы. И никакого пафоса тут нет. Чуть позже и об этом поговорим подробнее. 

Ну и третье, наверное самое важное. А что бы было, если бы Спартак победил? Сценарий маловероятный, но вдруг? Вдруг по-удачливее оказался бы Серторий и навалял бы по полной Помпею в Испании. А братья Марк и Луций Лукуллы потерпели бы поражения во Фракии и Малой Азии соответственно. А сенат, в свою очередь не дал бы легионы Крассу, а продолжал бы доверять бестолковым консулам, которые были бы в очередной раз разбиты. А дальше осада Рима, восстание рабов внутри города, открытые ворота и, как следствие, победоносный штурм. И что потом?

В общих чертах, понятно. Цвет нации вырезали бы под корень, город был бы разграблен и обречен на запустение. Провинции отделились бы и через время были бы захвачены толпами варваров, скорее всего, восточных. Цивилизация умерла бы. Цезарь не завоевал бы Галлию, не романизировались бы кельты и германцы. Христианство осталось бы маргинальной сектой, похожей на сотни других, бесславно канувших в лету. Ислам тоже не стал бы мировой религией. 

В итоге германские и славянские племена не подвергнутые романизации и христианизации, возможно, до сих пор находились на стадии разложения родоплеменного строя. В Америке еще охотились бы на бизонов, а китайцы продолжали бы строить стену и отгонять стрелами степных кочевников. Возможно события развивались бы иначе, но то, что ход истории сильно замедлился бы, не вызывает сомнения. Так что и такой сценарий вполне возможен.

И когда утром вы выходите из автомобиля, покупаете чашку ароматного кофе и нежась под весенним солнышком выпиваете ее под сладкую утреннюю сигарету, знайте, что все это стало возможно, в том числе и потому, что почти 2100 лет назад легионы под предводительством Марка Лициния Красса в битве при Силаре разгромили банду восставших рабов, возглавляемую Спартаком.

А раз так, то Марк Красс forever! Олее-оле-оле-оле!

Комменты, подписки, лайки категорически приветствуются!