1968. Год, когда мир «сломался»

Сама по себе концентрация на 68-м условна. 

Відео українською https://www.youtube.com/watch?v=w1nZjerN22k&t=474s 

Текст українською https://poltava.to/project/9658/ 

События происходили во многих странах в течение нескольких лет. Просто наиболее яркая страница, а именно захват Сорбоны студентами и стычки с полицией произошли в ночь с 10 на 11 мая, с продолжением 24 и 25 мая. Поэтому май 68-го занимает в коллективной памяти такое важное место. Настолько важное, что на очередную годовщину событий газета Le Monde напечатала карикатуру. Стоит чувак перед огромной книжной витриной и с недоумением спрашивает: «А что, про июнь 68-го у вас совсем ничего нет?». На самом же деле 68 год не был ни началом, ни концом. Он стал маркером, который подчеркнул лишь некоторые итоги развития Европы послевоенных лет.

Это время вошло в историю как «золотая эпоха» или «30 славных лет». За пару десятков лет изменилось если не все, то почти все. Для большей части земного шара эти изменения стали не только стремительными, но и сейсмическими. Для 8о% человечества, например, средневековье внезапно закончилось в 1950-е годы. Крестьянство, практически исчезло. Жизнь переместилась в города. Люди быстро и пошло разбогатели.

Про перемены послевоенных лет можно рассказывать долго. А сейчас отмечу лишь то, что относится к нашему сегодняшнему разговору. А именно: впервые от сотворения мира молодежь превратилась в отдельную социальную группу и независимую общественную силу. Если раньше подавляющее большинство подростков, достигших возраста относительной трудоспособности, были вынуждены работать, что-бы помочь своим отцам содержать семьи в благополучии, то сейчас разбогатевшие отцы справлялись сами. Причем справлялись настолько хорошо, что смогли позволить своим детям не только учиться до 25-30 лет, но и снабжать их деньгами все это время.

Вкупе со стараниями правительств, строящих повсеместно государства всеобщего благосостояния, это привело к образовательному буму, к созданию целых индустрий, потребителями продукции которых были, исключительно, молодые люди и к появлению молодежной культуры. И все это впервые в истории человечества.

Начнем с образования. С 1960 по 1980 год в развитых странах Европы число студентов в среднем увеличилось в 4 раза. В некоторых странах показатель был еще выше. В ФРГ в 5, в Италии в 7, в Испании в 9. К чему это привело? В первую очередь к ухудшению качества образования.

Почему? Да все просто. Во-первых, не хватало площадей. Например в в университете города Бари, рассчитанного на 5 тысяч студентов, к 1968 году училось более 30 тысяч. И так было везде. Все было переполнено — библиотеки, лекционные залы, столовые, общежития. Срочно стали возводить новые корпуса. Их строили быстро, а значит плохо и на окраинах. Многие студенты отказывались в них учится.

Второе — не хватало преподавателей. Итог — снижение требований и резкое омоложение преподавательского состава, что размывало границы между студентами и профессурой. Третье — снижение образовательного уровня самих студентов. В большинстве западноевропейских стран никаких проблем при переходе из средней школы в высшую не существовало. Сдал выпускные экзамены — автоматом поступаешь в университет. Высшее образование из привилегии превратилось в право. А учитывая, что сходные проблемы в связи с многократным увеличением потока учащихся испытывала и средняя школа, последствия можно себе представить. Возник целый класс «вечных студентов», посещавших университет годами и так никогда не получивших диплом. Многие из них, к слову, и стали лидерами «студенческой революции». Слово студент перестало обозначать то, что раньше. Оно приобрело политическую окраску. Как говорили в те годы, главная проблема университетов в том, что все сделались студентами, а учащихся, практически, не осталось.

Несколько слов нужно сказать о молодежной культуре. Правда, описать те кардинальные изменения, которые произошли в первые послевоенные десятилетия в плане культуры, в нескольких словах, задача нетривиальная. Единственное, что нам ее облегчает, так это то, что с тех пор мало что изменилось. Правда для нас это норма, а тогда было в диковинку. Поэтому постараюсь очертить максимально кратко, почти тезисно.

Прежде всего нужно сказать о 4-х факторах, определивших развитие молодежной культуры. Первое, сегментация культуры перестала быть классовой. Исчезло разделение на культуру аристократическую и народную. Она стала массовой. Во-вторых, юность перестала рассматриваться как подготовительная стадия к взрослой жизни, а стала самой жизнью. Третье, благодаря развитию коммуникационных технологий, телевизоров, а может быть даже в большей степени, транзисторных радиоприемников, культура стала интернациональной. И последнее, модерн, генерировавший смыслы и идеи закончился. Пришел постмодерн. Из культуры исчезли смыслы. Главным стал стиль. 

Теперь о частностях. Прежде всего — музыка. Рок-музыка, совместившая ритмы американских чернокожих блюз-гитаристов с текстами, основанным на языке и сюжетах из жизни рабочего класса, стал транснациональным явлением. Причем некоторые рок-группы и исполнители стали восприниматься не в качестве создателей развлечений, а как центры религиозных культов. Для многих молодых людей, льющаяся из транзисторов громкая музыка, кричавшая с использование непристойной лексики о вещах, говорить о которых вслух было не принято — сексе, наркотиках, агрессии — была символом протеста и способом плюнуть в лицо родителям.

Второй пункт — молодежная мода. Раньше такого понятия не существовало. Выросший из смешных детских шортов человек переодевался во взрослое. Сейчас же, сделавшее акцент на стиле поколение, старалось выделяться своей внешностью. Возникли стили модной одежды. Унисекс — яркие брюки, потом джинсы, приталенные рубахи для мужчин и женщин. В 1965 году французская легкая промышленность впервые выпустила женских брюк больше, чем юбок. Стиль «уличного бойца» - кожаные куртки, узкие брюки, облегающие футболки, грубая рабочая обувь. Стиль хиппи — джинсы клеш, балахоны, этнические элементы и аксессуары (браслеты, вышивка, бусы, повязка на голове). Были и другие стили, призванные стать демонстрацией отказа от ценностей прежних поколений.

Пункт три — закос под городские низы. Молодые люди всегда склонны кому-то подражать. Но если раньше юноши и девушки из средних классов подражали аристократам, то сейчас и они, и молодежь из высшей прослойки общества стали копировать стили одежды, поведения, развлечений и языка жителей рабочих окраин. Подражая речи лондонских рабочих молодые аристократы в разговоре проглатывали окончания слов, использовали непристойные выражения, были циничны, брутальны и вызывающе невежливы. 

Пункт №4. Одержимые стремлением к сексуальному освобождению и раскрепощению молодые люди осуществили сексуальную революцию. Благодаря всеобщему благосостоянию многие получили возможность жить отдельно от родителей, в том числе и в кампусах, совсем в юном возрасте. Плюс к этому, доступная и легальная контрацепция. В результате — беспорядочный секс, рост числа разводов, незаконнорожденных детей и семей, состоящих из одного родителя, жизнь в коммунах. Например в США к 1970 году в коммунах проживало около 2 миллионов человек. 

Наряду с семьей новый моральный индивидуализм подорвал и такой традиционный институт как Церковь. Основы католического общества рушились с поразительной скоростью. А вместе с ними на свалку истории выбрасывали «ханжескую буржуазную» мораль. И мало кого волновало, что другой не было.

Еще одной чертой молодежной культуры было пренебрежение к труду. Воспоминания о войне, о безработице и нужде межвоенного периода, исчезли. Полная занятость стала нормой. Работа воспринималась не как то, за что нужно бороться и чем принято дорожить, а как то, что можно получить в любое время и бросить, если вдруг захотелось тусонуться пару месяцев месяцев в Непале? Быстрые и дешевые перелеты, равно как и телевизоры, холодильники, кондиционеры, автомобили у шестнадцатилетних юношей считалось чем-то само собой разумеющимся. Молодежь считала свое экономическое благополучие непоколебимым. Уже через пять лет они узнали, что бывает и по-другому. Пока же, просто кайфовали.

Ну и последнее — наркотики. Травку покуривали и раньше. В 60-е годы в качестве основного способа преобразования реальности появились ЛСД.

И еще один феномен первых послевоенных десятилетий, это появление целых индустрий, потребителями продукции которых были, исключительно, молодые люди. Это стало возможным потому, что, во-первых, беби-бумеров было много. Во-вторых, у них появились собственные запросы и предпочтения. В третьих, у них были деньги. Пусть папины, зато много. 

Появление этого молодежного рынка в середине 1950-х годов привело к прорыву в индустрии поп-музыки, и к появлению массовой индустрии моды. Покупательную способность молодежи можно измерить продажами грампластинок в США, которые выросли с 277 миллионов долларов в 1955 году до двух миллиардов в 1973 году. Кроме этого, молодежь стала едва-ли не главной аудиторией, для развивающегося бурным темпом рынка рекламы.

Ну и теперь представь себе — что ты первый образованный из череды в сотни поколений твоих предков. Что ты модный и стильный, слушаешь рок. Ты мачо. Количество твоих сексуальных партнеров к 20 годам больше, чем у твоего отца и двух дедов вместе взятых. Ты циничен и брутален. Ты не идешь на компромиссы и плевать хотел на профессоров и начальников на службе. Ты расслаблен наркотиком. Из каждого утюга рекламщики твердят тебе о твоей уникальности. А еще у тебя в кармане всегда есть 100 франков. Тут любому башню снесет. И снесло! 

Прежде всего, вместо того, что-бы сказать своим родителям «спасибо» за свою кайфовую жизнь, они начали их презирать. Посмотрите как вы живете! Тоска и рутина! Дом — работа — церковь. Ну еще паб время от времени. Скучный достаток и беспрерывный бессмысленный труд. Жизнь ради выживания! Постоянные компромиссы, лицемерие, лживая мораль! Дорриду не понимаете! Во что вы одеты! Так одевались еще при королеве Виктории! И всю жизнь с одной женщиной. Мы так жить не будем! Мы сделаем революцию!

В общем, между молодыми людьми и обществом их родителей возникла непреодолимая пропасть. Отцы не понимали и не могли понять своих детей. Дети не понимали и не хотели понять своих отцов. В итоге, едва ли не главным лозунгом студенческих волнение конца 60-х, был слоган «Не доверяйте никому старше Тридцати!». Или в более радикальной итальянской формулировке «Я хочу быть сиротой»! 

Сложно сейчас сказать, насколько глубока была пропасть между реальными детьми и родителями. Или речь шла о простом «празднике непослушания». По прошествии времени некоторые активисты вынуждены были признать, что они в молодости составляли оппозицию «абстрактным», а не биологическим родителям.

Но революция, так революция! А что нужно для революции? По меньшей мере требования и желательно идеология!

Нельзя сказать, что студенческая революция обладала какой-то единой идеологией. Но можно смело утверждать, что в основе всех течений и направлений был марксизм — господствующая идея и светская религия эпохи. Но как и все, что касается протестов тех лет, это был какой-то странный марксизм, родившийся в американских университетах благодаря усилиям Герберта Маркузе сотоварищи. Какая-то дикая смесь из ранних идей Маркса и упрощенно трактуемого Фрейда. Маркс он о чем? - классы, эксплуатация, угнетение. А Фрейд? - о том, что человек подсознательно стремиться к удовольствию. Что в итоге? А то, что удовольствие, в том числе и сексуальное, есть святое человеческое право. А угнетатели лгут про долг, патриотизм, традиции, законы. Так легче человека эксплуатировать. И человек в таком обществе несчастен. Вместо удовольствий — страдания. Личность под постоянным психологическим гнетом. Это преступно и античеловечно! Даешь революцию! 

Кроме этого, в студенческих кругах сильное влияние имели троцкисты, с их идеей революции, которая никогда не заканчивается, то есть перманентной. На пике популярности был Мао. Идея культурной революции будоражила европейских последователей хунвейбинов. Еще одним примером для подражания были повстанческие и партизанские движения третьего мира. Их лидеры, на равне с рок-музыкантами были идолами поколения. 

Не стоит удивляться тому, что как раз в те годы из Че Гевары слепили подобный Христу образ мученика-иконы. 

Интересно, знали ли тогдашние бунтовщики о миллионах умерших от голода во время «Большого скачка» китайцев? О баржах с заложниками, затапливаемых по приказу Троцкого? О концлагерях, созданных Геварой на Кубе? Могли знать, но, очевидно не хотели. Как и для многих левых, для них идея была важнее фактов! 

Если с идеологией дела обстояли кое-как, то с требованиями и целями все было очень плохо. Как вы уже, наверное, поняли, революции жаждали люди не имевшие даже мало-мальских экономических причин для недовольства. Что действительно напрягало многих, так это то, что перед юношами в большинстве стран маячила перспектива обязательной военной службы. Особенно актуально это было для США, где в результате призыва можно было попасть во Вьетнам, на настоящую войну. Но и для европейских студентов вопрос был не праздным. На пике протестов они угрожали: «Отмените одно основание для отсрочки — захватим факультет; отмените десять — взорвем министерство»

Явно бросаются в глаза попытки подменить желание уклониться от военной службы антивоенной и пацифисткой риторикой. Можете себе представить, что чувствовал возвратившийся с войны ветеран, человек, потерявший на войне здоровье, когда в своем родном городе наблюдал толпу уклонистов, сканирующих: «Хо Хо Хо Ши Мин», «Хо Хо Хо Ши Мин».

И тут возникла проблема. У вас тут сексуальная революция, матчизм, брутальность и выставляемая на показ маскулинность, а с другой стороны уклонение от армии, служба в которой во все времена считалась сугубо мужским занятием. Выход нашли в лозунге: «Девочки, скажите "да" парням, которые говорят "нет"». В ответ Нью-йоркские строители, поддерживавшие войну, выходили на улицы с плакатами: «Не переживайте — педиков в армию не призывают».

Еще одной боле-менее реальной целью протестующих была реформа системы образования. Ну как реформа… Вот некоторые требования итальянских студентов: отмена оценок, и неудовлетворительных в первую очередь. Ликвидация отбора при поступлении и гарантированная стипендия. Подотчетность преподавателей студентам. Участие студентов в составлении учебной программы.

В общем с целями все. Их заменили лозунгами, от которых так тянет подростковостью: «Запрещать запрещено», «Нам нужно все и сейчас», «Мы требуем права противоречить самим себе!», «Сделаем свое дело», «Будьте реалистами, требуйте невозможного», «Никогда не работай», «Я назову политикой все, что меня беспокоит», «Разгроми государство, а не меняй его» и так далее. С ними и пошлина баррикады.

Впрочем и баррикады были опереточные. И столкновения с полицией без крови и гнева. Во время столкновений никто не погиб. Полиция тоже вела себя максимально сдержано. Одно дело лупить рабочих, а другое детей твоего начальника. Как говорили тогда, классовые роли поменялись местами: дети буржуа с революционными лозунгами били детей рабочих, которые за копейки, в полицейской форме старались поддерживать общественный порядок. 

На каком-то этапе студентов поддержали рабочие. Эти хорошо понимали, чего хотят и оказались единственными, кто выиграл от событий 68-го.

Подросток не может выиграть революцию. Он орет и агрессивно машет руками, но на твердое и длительное усилие он не способен. Он способен на мгновенный и истеричный бунт. На истерику ребенка, привыкшего к тому, что все его требования всегда выполняются незамедлительно. Как презрительно сказал кто-то из французских коммунистов, это была не революция, это была вечеринка.

В итоге все закончилось пшиком. Как писали газеты:«Положительной стороной беспорядков можно считать то, что революция всегда уходит на каникулы». В итоге так и получилось. Революция ушла на каникулы и обратно не вернулась. Возможно на этом все бы и закончилось, если бы не телевизор. Студенческие лидеры были дико телегеничны и красноречивы. Им хотелось подражать. В итоги протесты прокатились по всему миру, включая капиталистические и социалистические страны, и страны третьего мира. Кое где они спровоцировали политические кризисы, а в Праге даже военную интервенцию. Но в западных странах большинство граждан студентов не поддержало. Более того, демонстрации их противников были более многочисленными, чем сами студенческие. А во Франции на внеочередных выборах правящая партия одержала разгромную победу.

Тем не менее, последствия были. Крайние радикалы организовали несколько террористических организаций. Например, «Фракцию Красной Армии» в Германии или «Красные бригады» в Италии. Знаете чем они аргументировали свой террор? Тем что борются с «репрессивной толерантностью» правительств. Так репрессий нет, говорили им. А вы увидите, что будет, если мы убьем 10 капиталистов. Убили, а репрессий нет. Тогда мы убьем 100. В итоге, в Германии убили 57, в Италии 419. 

В дальнесрочной перспективе все еще печальнее. Это тогда их никто не поддержал. Но они повзрослели, и сами стали теми, кто решает. Из их среды вышло не очень много успешных политиков. Из лидеров первой величины можно вспомнить разве что Йошка Фишера и Билла Клинтона. Зато многие сделали академическую карьеру. Это привело к засилью левых в университетах.

Например, в В Новой Англии — там, где сосредоточены университеты Лиги плюща, — на 1 профессора-консерватора приходится  28 либералов. Исследователи теряют финансирование, если не могут объяснить, как их исследование будет бороться с расизмом или сексизмом. За даже самую скромную шутку в адрес феминисток можно лишиться работы. Новая этика и культ жертвы разрывают общество. Инфантилизм и пренебрежение к труду ведет к застою и отставанию. 

И знаете к чему это привело? Ко второму президентству Трампа. А к чему приведет второе президентство Трампа не знает никто. Хотя мало кто верит, что к чему-то хорошему.

Лайки, подписки, комментарии категорически приветствуются!