Андрей Окара: «И Молдова, и Украина получат свои бонусы от политики Байдена по сдерживанию России»

— Первый иностранный визит президент Молдовы совершила в Украину. Как бы вы оценили результаты встречи Майи Санду и Владимира Зеленского?

 — Это первые за пять лет молдавско-украинские переговоры на высшем уровне, и главное там — это их общий тон. А он показался мне очень конструктивным, дружеским и даже радушным — особенно если вспомнить, в каком эмоциональном контексте происходят дипломатические контакты Киева и Москвы, да и российско-молдавские отношения после избрания Майи Санду стали нервными и напряженными. Вот в России многие наблюдатели обиделись и не могут понять — почему она поехала сначала в Киев, а не в Москву? Видят в этом невиданную дерзость, вызов, неуважение к Кремлю и российскому президенту, русофобию и т.п. Некоторые московские газеты по результатам киевского визита обвинили Санду в «соросятничестве» — мол, окружила себя «соросятами» — ненавистниками России — и «пляшет под дудку Вашингтона». Хотя мы видим, что Вашингтону сейчас точно не до Молдовы и не до дудок. Оснований для подобных оценок нет, но само их наличие в российском, да и молдавском информационном пространстве пространстве свидетельствует о том, что Игорь Додон и те, кто на него ставит в Кремле, ориентируются на неизбежные досрочные парламентские выборы. Их программа-максимум — это Додон в качестве премьера.

Кстати, все прошлые и нынешние заявления Санду по поводу России — абсолютно корректны и дружелюбны. Просто они сделаны исходя из представления, что отношения между двумя странами, несмотря на несопоставимость потенциалов, должны быть горизонтальными, равными и прозрачными, а не вассальными и мутными — как во времена Додона. Она говорила о желаемости возвращения молдавской продукции на российский рынок и о выводе российских военных из Приднестровья. Но о необходимости демилитаризации Приднестровья говорили все молдавские президенты, включая Додона. И Путин с этом тоже базисно согласен, о чем он сказал на большой пресс-конференции в конце декабря.

 — А еще Санду заявила о том, что она поддерживает территориальную целостность Украины. Как вы полагаете, можно ли говорить о конструктивной конкретике — по результатам визита?

 — Не понимаю, почему такой резонанс получили ее слова о Крыме — ведь никто из цивилизованных стран, включая Молдову, не признал аннексию этого полуострова, а заявления Додона о «де-факто российском Крыме» — это его частное мнение. Или даже не мнение, а просто слова — чтобы войти в доверие к Путину.

По поводу конкретики — думаю, переговорная ситуация в двусторонних отношениях Украины и Молдовы сейчас замечательная: все имеющиеся противоречия (в т.ч. вокруг Днестровской ГЭС и водостока Днестра) можно решить в формате, в котором все стороны окажутся в выигрыше. Зеленский и Санду заявили о создании координационного Президентского совета, который как раз будет мониторить подобную двустороннюю проблематику. Еще они говорили об объединении усилий по антивирусным вакцинам, по интеграции в ЕС, по либерализации экспорта и упрощении пересечения общей границы и т.д.

Озвученный двумя президентами проект строительства новой современной магистрали между Киевом и Кишиневом в обход Приднестровья, а также нового моста через Днестр (в районе Ямполя и Косеуцов) — замечателен и вполне реалистичен, поскольку строить его будут не с нуля, а используя существующие дороги. Хотя и нынешний кратчайший автопуть из Кишинева в Киев (через приднестровские Дубоссары) занимает 472 км — это меньше, чем от Киева до Харькова, Одессы или Черновцов. Если построят новую трассу, украинско-молдавская интеграция станет еще теснее.

Немного в тени осталась важнейшая декларация Зеленского и Санду — о намерении Украины и Молдовы стать участниками межрегиональной экономической и инфраструктурной инициативы «Триморье», соединяющей в единое геоэкономическое пространство 12 стран и акватории Балтийского, Черного и Адриатического морей.

 — Возможно ли внезапное и быстрое решение приднестровского вопроса, благодаря объединению усилий Киева и Кишинева?

 — Приднестровский вопрос породила не Молдова и не Украина, а Москва — еще как советский имперский центр. В 1990–1991 годах некоторые тогдашние руководители СССР не скрывали, что управляемый конфликт в Приднестровье и провозглашение там республики может затруднить распад Союза и выход из него Молдавской ССР. Хотя, конечно, действия тогдашнего молдавского руководства тоже непросто считать адекватными.

Прошло 30 лет, но и теперь ситуация вокруг Приднестровья так же зависит в основном от Москвы. Украина может воздействовать лишь косвенно — например, заблокировали транзитный коридор через свою территорию — это привело к обветшанию российской группировке группировки в Приднестровье.

 — А решение о решении Приднестровского вопроса в Кремле может появиться?

 — Теперь да, может, и очень скоро — двумя косвенными катализаторами тут выступают ситуация в Карабахе и возвращение в Россию из Германии главного оппозиционера Алексея Навального. Навальный и протестная активность в России могут переключить фокус внимания Кремля на внутреннюю повестку — а российская власть сейчас очень боится масштабирования хабаровских протестов или повторения в России белорусского революционного антилукашенковского сценария.

И если Донбасс непременно останется в сфере внимания Кремля — там возможно усиление конфликта, то с Приднестровьем может всё случиться наоборот — его могут «забыть» за ненадобностью — всё зависит от общей внутриполитической конъюнктуры в России и от того, какая из «башен» Кремля, работающая по странам СНГ, победит во внутрикремлевской конкуренции.

Молдова и Приднестровье для внешней политики России — это тупик, глухой угол. Влияние на них нужно лишь с одной целью — чтобы давить на Украину. Ну а также — для удовлетворения фантомных болей об имперском величии. Если в российской внешней политике вдруг произойдут изменения, и Украина не будет рассматриваться как враждебное государство (во что мне в горизонте ближайшего десятилетия не верится), то не будет смысла и в приднестровских «миротворцах». Расследователи трагедии в Одессе 2 мая 2014 года утверждают, что значительная часть пророссийских боевиков, участвовавших в тех событиях, — это люди так или иначе связанные с Приднестровьем. И что именно в Приднестровье до сих пор скрываются от украинского правосудия несколько обвиняемых по этому делу.

Имеет значение и психологический эффект присутствия российских военных в регионе. Многим до сих пор кажется, что эти 1700 солдат и офицеров — грозный боевой отряд, способный эффективно воевать против Украины или против Молдовы. Как установили участники расследовательской группы «2 мая», людей в огненную западню Дома Профсоюзов загнали не пресловутые «бандеровцы», а дезинформация о том, что российские танки якобы выдвинулись из Тирасполя в Одессу и через несколько часов «освободят город» — мол, надо совсем недолго продержаться. Собравшиеся на площади пророссийски ориентированные активисты с удовольствием в это поверили, хотя, разумеется, никаких танков на вооружении у российских подразделений в Приднестровье не было и нет. Как нет и авиации, и ПВО, и много чего еще.

 — Зачем, по-вашему, Молдова нужна нынешней России? Геополитика? Экономика? «Русский Мир»?

 — В сфере внешнего влияния и приоритетных интересов России на пространстве бывшего СССР Молдова имеет уникальную особенность. Каждая из стран бывшего Союза зачем-то нужна российской внешней политике, можно в том или ином виде сформулировать — зачем именно. Например, Украина — это основа любых имперских проектов России, без Украины Россия из славянского мира проваливается в туранский мир, главный вектор идентичности строится не по оси «Москва — Киев», а по оси «Москва — Казань». Беларусь — примерно то же самое, но менее масштабное и в большей степени русифицированное. Литва тоже нужна России — хотя бы для доступа к Калининградской области (Сувалкский коридор). Латвия, Эстония, Грузия, Армения, Азербайджан, Казахстан — тоже актуальны. А вот зачем нужна Молдова — без общей границы с Россией, практически без выхода к Черному морю, без ресурсов, без «священного Корсуня» — на этот вопрос никто не может ответить. Если б соседняя Румыния не была бы членом НАТО, тогда для России была бы заинтересованность в Молдове — чтобы ее не принимали в НАТО (хоть это и несовместимо с Конституцией). А так — Румыния в НАТО, поэтому даже гипотетическое членство Молдовы в Альянсе для России ничего не меняет.

 — Насколько эффективными вам кажутся первые политические шаги Майи Санду?

 — Пока что Майя Санду — несомненный лидер ожиданий среди глав государств на постсоветском пространстве. Выглядит она очень стильно — это не только о ее облике и публичных выступлениях, но и все решения, направленные на демонстративную государственную скромность, на отказ от роскоши, на минимализм. Вот она решила ехать на переговоры в Киев на машине, а не лететь на самолете — со стороны это выглядит очень достойно. Теперь еще придумали — продать с аукциона роскошные машины бывшей власти. Вряд ли эти полмиллиона повлияют на экономику, но это хороший знак: в бедной стране элите некрасиво быть богатой и жить в роскоши.

Гипотетические возможности Майи Санду сейчас, с одной стороны, колоссальны, потому что Молдову легче реформировать, чем большую Украину, огромную Россию или даже Беларусь — разумеется, после изгнания узурпировавшего власть экс-президента Лукашенко. Попытка реформировать Армению совпала с поражением этой страны в недавней Карабахской войне, поэтому тоже говорить об успехах сложно. В Грузии после изгнания Саакашвили восторжествовали контрмодернизационные тенденции. Но Санду для успеха реформ нужны три составляющие. Во-первых, политическая поддержка — досрочные парламентские выборы и чтобы премьер-министром был бы ее соратник и единомышленник, а не Додон. Во-вторых, нужны грамотные и профессиональные люди, которых можно попытаться превратить в команду реформаторов. Такую команду крайне сложно даже в России собрать. В Украине — еще сложнее. В Молдове — за гранью реального. Но пробовать надо всегда! И, в-третьих, для успеха реформ нужна концептуальная и идеологическая свобода. То есть независимость в суждениях, действиях и всей логике реформ — от неолиберальных стереотипов, от сложившихся методик, от диктата МВФ. Санду оказалась в непростом положении: в Кремле ей будут навязывать всё то, что навязывалось Игорю Додону: преклонение перед СССР, победу-1945 в нынешней кремлевской «лайт-сталинистской» интерпретации, «Русский Мир», русский язык в качестве обязательного и т.д. Но и на Западе будут навязывать определенный тип молдавского будущего: продвижение в Молдову транс-национальных корпораций, антисоциальные реформы, «оптимизация» сельской социальной инфраструктуры (школы, больницы, библиотеки), монополия неолиберальной идеологии и т.д. В общем, всё только начинается.

 — А как выглядят молдавско-украинские отношения в контексте мировой политики?

 — Очень хорошо выглядят. Это отношения естественных союзников, которые, с одной стороны, не считают друг друга «ошибкой истории» или частью себя — а именно так Россия относится к Украине и Беларуси, а Турция относится к Азербайджану, о чем недавно говорил Эрдоган — мол, два государства — один народ. Очевидно, что многие жители Румынии и Молдовы считают себя одним народом, но это уже иная история. С другой стороны, Украина и Молдова имеют похожие проблемы (Приднестровье и Донбасс-Крым-Севастополь), похожие интересы (интеграция в ЕС, победа над бедностью и коррупцией) и являются естественными союзниками.

А еще Украину и Молдову объединяет религиозный фактор. И дело даже не в том, что обе страны принадлежат к православному ареалу. Дело в том, что и в Украине, и в Молдове распространен похожий тип религиозной идентичности. Исторически и там, и там церковь была фактором модернизации государства и общества, а не архаизации и раскола — как то было в Московском царстве в XVI–XVII веках. Петр Могила (Петру Мовилэ) вообще породил весь культурный формат современного православия и специфического православного рационализма. Иначе говоря, и Украина, и Молдова — по своим ценностям и парадигмам развития — это Европа, но Европа православная, наследница Византии.

Некоторые политические аналитики считают Молдову и Украину несубъектными странами — «лимитрофами», «прокладками», «failed states», которыми манипулируют США и пытаются использовать их в качестве «тарана» против путинской России. Однако такой взгляд несколько тенденциозен и карикатурен: геополитическая субъектность в современной политике — это не о черном и белом, а об оттенках серого. Развитие украинско-молдавских отношений ценно для обеих стран еще и тем, что воспитывает в каждой из элит способность к субъектному мышлению. Особенность этих отношений в том, что они — в силу различных причин — могут быть только горизонтальными, только равноправными и только симметричными. Тогда как в Кремле и к Украине, и к Молдове относятся как к «взбунтовавшимся провинциям» — какой бы ни была официальная риторика. Позитив молдавско-украинских отношений еще и в том, что у обеих стран даже на уровне политических маргиналов нет взаимных территориальных претензий,

 — Теперь и в Молдове, и в Украине будут одинаково сильно радоваться, что президентом США стал Байден?

 — Не знаю, есть ли повод украинской и молдавской элитам радоваться Байдену, но поражению и импичменту Трампа они, подозреваю, уже радуются — и небезосновательно. Если в Белом Доме восторжествует стратегия «сдерживания России», то и Украина, и Молдова могут от этого получить небольшие бонусы. Но, разумеется, всегда в политике надо надеяться лишь на свои собственные силы, а не на милость «старших братьев». Вот если вскоре в США начнется полноценная гражданская война (лично я в этом сомневаюсь), то военный конфликт между разными странами начнется и в Восточной Европе.

Вообще же, мы живем в интересное время, когда во многих регионах мира восстанавливаются прежние центры силы, прежние международные конфигурации, прежние устремления внешней политики. На наших глазах, возрождаются средневековые и раннемодерновые геополитические фантомы, а современное «столкновение цивилизаций» всё больше напоминает религиозные войны далекого прошлого. Так, современная Россия чем дальше, тем более похожа на Московское царство времен Ивана Грозного (и никак не похожа на Российскую империю), Украина похожа и на Литовское княжество, и на анархичную Запорожскую Сечь, новая Беларусь борется за то, чтобы перестать быть лукашенковской пародией на БССР, маленькая Литва — ощутила себя ядром и эпицентром Литовского княжества. Турция буквально на глазах превращается в Оттоманскую Порту и, кстати, усилит свою экспансию в Молдову, Армении — снова не повезло, Англия — отчалила от континентальной Европы, ЕС всё больше похож на империю Карла Великого. Румынский народ живет нескольких государствах — в Румынии, Молдове и непризнанной «ПМР» — как и во времена раздробленных молдаво-валахских княжеств.

И в этом смысле нынешний визит Майи Санду в Киев и переговоры с Зеленским — вполне в духе дипломатических отношений между украинскими гетманами и молдавскими господарями. В 1652 году гетман Богдан Хмельницкий женил своего старшего сына Тимоша (Тимофея) на дочери молдавского господаря Василе Лупу Розанде (Руксандре) — этот союз должен был создать единую линию обороны двух православных народов против агрессивных соседей — Турции, Польши и других. Как известно, Тимоша убили, православную монархическую династию создать не получилось, но переориентировать внешнюю политику Молдовы с пропольской на проукраинскую в середине XVII века всё же удалось.

Сейчас складываются все условия, чтобы повторить тот давний опыт союзничества и стратегического взаимодействия.

                                 Ольга Березовская, «Коммерсантъ.info» 

Sofia Rotaru "Seară albastră"