Видатним полководцем уважали Паскевича англієць Бадделі та Микола I, але не Генштаб Миколи II

Отже, на сцену виходить британський мандрівник Джон Фредрік Бадделі (John Frederick Baddeley; у написанні Шестакова його прізвище нагадує більше італійське – Баделлі). Народився він у 1854 році. Уперше в Російській імперії побував у 1879-му, сім місяців подорожував, після цього зробився кореспондентом газети «London Standard» у Санкт-Петербурзі.

Продовжуючи мандрівки, Джон об’їздив Кавказ, Сибір, Далекий Схід. Написав кілька книг. Найвідоміші з них: «Російське завоювання Кавказу» (The Russian conquest of the Caucasus. – London, New York, Bombay, Calcutta: Longmans, Green and Co., 1908) та «Росія, Монголія, Китай…» (Russia, Mongolia, China... – London: Macmillan and Company, 1919).

У 1902 році Бадделі був обраний до Королівського географічного товариства та пробув його членом до смерті (1940 рік).

Перша з книг нещодавно вийшла в російському перекладі: Баддели Джон. Завоевание Кавказа русскими. 1720–1860. – М.: Центрполиграф, 2011. – 362 с.

Обкладинка сучасного видання

У передмові автор визнає, що є письменником, який мало розбирається у військовій науці. Інформацію для своєї праці він черпав із чужих книг та розповідей місцевих жителів, під час мандрівок верхи Кавказом (зауважу, що з часів Паскевича на той момент минуло півсторіччя).

Англієць надзвичайно прихильно поставився до нашого земляка і став на його позицію у сприйнятті генерала О.Єрмолова та вихованої ним плеяди блискучих командирів. Аналітики В.Потто та інших дослідників Бадделі явно бракує. У багатьох моментах він виявляє доволі поверхове бачення подій. Парадні реляції затуляють йому реальний бік справи.

(Далі розбір книги іноземного журналіста й мандрівника можна не проводити – у близькій йому манері пише про Паскевича В.Шестаков.)

Та навіть при цьому праця Бадделі містить інформацію, здатну охолодити буйні голівоньки занадто палких шанувальників фельдмаршала. Читали б тільки. І думали.

Наводжу один тільки уривок:

Возвращаясь на минутку к Персидской и Турецкой кампаниям, заметим, что последняя точка в их оценке еще не поставлена. Принимая во внимание все обстоятельства дела – относительно малую численность русских войск, их удаленность от основной базы в России (ведь подкрепление, боеприпасы, продовольствие и все остальное в большом количестве доставлялись с европейской территории Российской империи), трудности театра военных действий, неспокойный и даже воинственный характер местного населения (и христиан, и мусульман) и, наконец, две эпидемии чумы, случившиеся в течение двух лет подряд, – следует признать, что ни талант (или даже гений) полководца, ни мужество и стойкость войск не могли бы заставить капитулировать два великих мусульманских государства, если бы эти государства не были ослаблены внутренними распрями.

Теперь персидская армия располагала отличным «пушечным мясом» в виде татар в Азербайджане, горцев Керманшаха и многих других. Однако у нее не было ничего остального, что делает армию успешной на поле сражения. Некоторые регулярные отряды персидской армии были подготовлены французскими и английскими офицерами. Артиллерия была усилена британскими пушками и артиллеристами. Однако, как ни странно, попытка привлечь европейскую дисциплину в персидскую армию не только провалилась, но и привела к обратному результату. Остальная армия – плохо оплачиваемая, не приученная к дисциплине, принадлежащая полунезависимым ханствам – не желала оставаться на службе более чем пару месяцев подряд. С приближением зимы солдаты ожидали, что их распустят по домам, а когда этого не происходило, они просто бежали. Солдаты были достаточно храбры, но офицеры были на порядок хуже русских, и, хотя Аббас-Мирза не раз проявлял качества отличного руководителя, сама стратегия войны была выбрана неправильно.

Что касается турецкой армии, там существовали те же недостатки, к тому же курды, аджары и другие племена не проявили всех своих боевых качеств. Сказалась и нелояльность нескольких крупных феодалов к государству, а достойной замены им и их хорошо обученным войскам не было, к тому же эта «замена» была скорее склонна перейти на сторону врага, чем служить ничего не сделавшему для них правительству. 11 января 1829 года Паскевич писал императору, что паши Карса и Баязета, находясь в его лагере на положении пленных, просили разрешения выступить против Турции в грядущей кампании, в это же время Мустафа, который был вторым по значимости в турецкой армии до взятия Ахалциха, обещал прийти на помощь при первой же возможности.

Но помимо всего прочего была еще одна причина слабости турецкой армии – янычары были уничтожены (1826 год), а вновь образованные обряды регулярной пехоты еще не могли достойно заменить их.

Пояснення, чому мандрівний британець возвеличував військові доблесті та полководницький талант Паскевича, лежить на поверхні – його співвітчизники займали командні посади в армії персів, а поразка, завдана гідним супротивником, завжди сприймається не так боляче.

***

Як і Бадделі, я не є військовим істориком, отже змушений звернутися до фахівців. Бажано – неупереджених, зокрема й ідеологічно. І такі є. Вищих офіцерів Генерального штабу царя Миколи II, сподіваюсь, ніхто не наважиться звинувачувати ні в марксизмі, ні в українському націоналізмі.

До 100-річчя Вітчизняної війни 1812 року в Російській імперії було здійснене фундаментальне ювілейне видання: История русской армии и флота: В 15 выпусках. – М.: Т-во «Образование», 1911–1913. Загальний його обсяг склав майже 170 друкарських аркушів (це понад 4000 стандартних сторінок формату А4). Автори – відомі кадрові офіцери, провідні викладачі вищих військових учбових закладів, чільні представники Генерального штабу. Розділи, присвячені історії сухопутних військ, редагували полковники Генштабу Олексій СамойловичГришинський та Володимир Павлович Нікольський.

Оформлення авантитулу видання

На основі цього видання в сучасній Росії було надруковано дві книги: История русской армии от зарождения Руси до войны 1812 г. – СПб.: ООО «Издательство Полигон», 2003. – 702 с.; История русской армии, 1812–1864 гг. – СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2003. – 719 с.

Хід війни з Персією, учасником якої був Паскевич, детально проаналізував генерал-майор Генерального штабу Михайло Іванович Шишкевич. Хто забажає, знайде відповідний текст тут (http://militera.lib.ru/h/sb_istoria_russkoy_armii/82.html). Я тільки зауважу, що автор вочевидь прихильніше відгукувався про Мадатова, Вельямінова, Давидова, Красовського, Іловайського, Раєвського, Еристова, Муравйова та інших бойових офіцерів – організаторів і учасників перемог, ніж про Паскевича, котрий здійснював у багатьох випадках тільки формальне керівництво (наприклад: «Паскевич, увидев перед собою тяжелую массу надвигающейся персидской конницы, сарбазов и шахской гвардии, был смущен и хотел отступить, но Мадатов и Вельяминов убедили его принять сражение»).

Наступний епізод полководницької біографії Паскевича припав на війну з Туреччиною. Перебіг останньої висвітлив підполковник Генерального штабу Павло Маркович Андріанов. Його характеристика стану армії супротивника суттєво доповнює опис Бадделі й унаочнює причину доволі легких успіхів російських військ. Отже:

Война 1828 г. явилась первым крупным боевым испытанием для России после бурной эпохи Наполеоновских войн…

Состояние Турции накануне войны с Россией было очень тяжелым: страна только что пережила внутренний кризис. Усилиями султана Махмуда был уничтожен летом 1826 г. корпус янычар, составлявший в течение 400 лет главное ядро вооруженной силы Турции… Вместо янычар султан решил завести регулярную армию по западноевропейскому образцу… Комплектование новых частей производилось с большим трудом. Идея обязательной воинской повинности в мирное время чужда была населению. Приходилось силой гнать людей из деревень в полки, причем иногда рекрутов заковывали в кандалы. Инструкторами новой армии были исключительно иностранцы. К началу войны с Россией удалось сформировать 80-тысячную постоянную армию… Новые уставы, вводившие сомкнутый строй, не были усвоены к началу войны, и пехота вела атаку густыми толпами, как ополченцы в предыдущих войнах.

…Перед войной артиллерия сделала значительные успехи в области подготовки, но все же обладала крупными недостатками. Орудия были разнообразных калибров (3–, 6–, 12– и 24-фунтовые), запряжка неуклюжая, часто вместо лошадей запрягали волов. К маневрированию эта артиллерия совершенно не была подготовлена. Был при армии небольшое число инженерных войск. Кроме регулярной армии в войне приняли участие и регулярные ополчения, преимущественно конница, силой до 100 тысяч, а также до 100 тысяч сипаев или вассальных всадников.

Войсковым частям придавался обоз весьма многочисленный и совершенно неорганизованный. Обыкновенно за отрядами следовали тысячи с запасами, слуги начальствующих лиц, маркитанты, ремесленники, артисты, скоморохи; гнались стада убойного скота. Шествие замыкали тысячи бродячих собак, предназначенных для охраны лагеря. В крайнем случае султан прибегал еще к созыву правоверных под священное знамя Магомета. Тогда приходили полудикие племена из Азии и Египта, чтобы вести религиозную войну, которая должна была продолжаться до Страшного суда.

Турецкая армия к началу войны не была сосредоточена в каких-либо определенных, стратегически важных районах…

Финансы Турции перед войной были в весьма плачевном состоянии, и это, конечно, чрезвычайно затрудняло подготовку к войне с грозным северным противником…

Турки при тяжком внутреннем состоянии их страны, при недостаточной армии, при крайних финансовых затруднениях не могли мечтать о наступательных действиях. Опасаясь возможного десанта под стенами Константинополя, они главную массу вооруженных сил держали первоначально к югу от Балкан…

Найцікавіше ж, що підполковник Андріанов, який попередню війну Паскевича проти Персії узагалі не вважав серйозним випробуванням для Російської імперії (зверніть увагу на перше речення з його тексту), і тут відмовляє нашому герою у масштабності бойового завдання: «Одновременно с операциями на главном театре имелось в виду развить наступательные действия на Кавказе, для чего должна была вторгнуться в пределы турецких владений кавказская армия графа Паскевича».

І це – все. Більше згадок про Івана Федоровича розділ «Русско-Турецкая война 1828–1829 гг.» не містив. Справжнім героєм тієї кампанії був її головнокомандувач граф Іван Дібіч, якого й Микола I уважав найліпшим своїм полководцем, поки той передчасно не помер. У війні проти турків Паскевич відіграв хоч і потрібну, але другорядну роль.

***

Після смерті Дібіча імператор відрядив Паскевича завершити придушення Польського повстання 1830–1831 років. Відповідний розділ книги підготував  генерал-лейтенант Микола Олександрович Орлов, учасник кількох воєн, автор низки військово-історичних праць і підручників із піхотної та артилерійської тактики. Крім того, цей прогресивний діяч був піонером російського повітроплавання. Літав на повітряних кулях сам, написав дослідження «О тактике воздушных шаров (Военное воздухоплавание)», видане у Санкт-Петербурзі ще в 1892 році. Під його редакцією вийшли «Устав полевой воздухоплавательной службы» та «Краткое описание материальной службы воздухоплавательных отделений».

Події в Польщі після битви 14 травня під Остроленкою розвивалися так:

Польская армия находилась в полном расстройстве; переход русских в решительное наступление мог бы привести к полному истреблению…

Отступление поляков имело вид самого беспорядочного бегства…

Фельдмаршал [Дібіч – І.Г.] энергично готовился к переправе через нижнюю Вислу. Были заготовлены значительные запасы продовольствия, перевозочные средства, артиллерийское и госпитальное довольствие, материалы для устройства переправы. Наконец, произведены разведки мест для переправы и путей к ним. Таким образом, когда все трудности были пережиты, все подготовлено для решительного удара ослабленному противнику, когда победа должна была увенчать все дело фельдмаршала и слава его заблистала бы новым блеском, в это время, 29 мая, граф Дибич скончался от холеры в течение нескольких часов. На основании закона в командование армией вступил начальник штаба граф Толь, но только до прибытия вновь назначенного главнокомандующего графа Паскевича-Эриванского…

План осторожного фельдмаршала [тепер уже мова йшла про Паскевича – І.Г.], опасавшегося рискнуть своими недавно приобретенными лаврами, заключался в том, чтобы по возможности без боя подвести армию к Варшаве, а затем принудить ее к сдаче блокадой.

Обеспечив себя с избытком продовольствием, доставленным из Пруссии, фельдмаршал 15 июля двинулся через Брест-Куявский, Гостынин, Гомбин (18 июля)… Оттеснив поляков за р. Равку, русские остановились, и так обе армии оставались до первых чисел августа.

В это время в Варшаве поднялось сильное волнение… 3 августа в Варшаве вспыхнуло возмущение уличной черни; искали изменников и перебили многих подозреваемых и ни в чем неповинных лиц. Президентом правления был избран старый интриган Круковецкий, а главнокомандующим старик Малаховский. 6 августа началось обложение Варшавы; армия перешла к Надаржину и окрестностям…

Паскевичу удалось сосредоточить у Надоржина 70 тысяч и 362 орудия. В Варшаве поляков было 35 тысяч с 92 орудиями… Войска, разбросанные мелкими частями за слабыми брустверами, не прикрывавшими от огня многочисленной русской артиллерии, не могли оказать стойкого сопротивления, особенно при отсутствии внешнего резерва.

…Муравьев взял Раковец, Штрандман – Шопы. Между тем Уминский произвел демонстрацию против них. Тогда Паскевич послал Муравьеву поддержку, а вместе с тем приказал, несмотря на представления Толя, приостановить пока всякие наступательные действия. Это было совершенно ошибочно: чем больше войск Уминский послал бы против Муравьева и Штрандмана, тем было бы легче атаковать в главном направлении. Поляки воспользовались приостановкой, чтобы исправить ошибки в распределении своих войск, что вызвало лишние усилия и жертвы со стороны русских на следующий день…

2-й день штурма [Варшави – І.Г.], 26 августа… Около 2 часов дня русские начали канонаду. В самом начале дела Паскевич был контужен ядром в руку и, бледный, с искаженным лицом, свалился он на землю [у примітці автор зазначив: «Некоторые подозревают, что Паскевич все это сделал, чтобы уклониться от командования и возложить все на Толя»]. Неограниченное командование армией он передал Толю.

…Некоторые генералы предложили Толю отложить штурм до утра. «Теперь или никогда», – отвечал Толь и приказал привести войска в порядок, усилить резервами, направить артиллерию и штурмовать городской вал. После 3-часовой борьбы Иерусалимская застава взята, а около 10 часов вечера – Вольская. Ночью половина войск отдыхала, а другая находилась под ружьем, выдвинув передовые посты всего на 50 шагов впереди вала. Саперы прорезали амбразуры для орудий для завтрашнего дня. Однако драться не пришлось: ночью главнокомандующий Малазовский прислал на имя Паскевича письмо, что к 5 часам утра Варшава будет очищена…

Казалось, что борьба с поляками кончилась и разбитая польская армия должна отдаться на милость победителя. Однако едва поляки избегли грозившей им гибели, как собравшиеся в Закрочиме (возле Модлина) члены правления заявили о нежелании безусловно повиноваться. У Паскевича было 60 тысяч, но в гарнизон Варшавы надо было выделить 12 тысяч, да отряд для обеспечения Брестского шоссе, то есть осталось бы 45 тысяч, которыми он не хотел рисковать и идти против 30 тысяч поляков, хотя и разгромленных и дезорганизованных. Он хотел выждать, когда Розен и Ридигер справятся с Ромарино и Рожицким…

20 сентября польская армия (21 тысяча, 95 орудий и 9 тысяч лошадей) перешла прусскую границу в Собержине, Шутове и Гурзно (к востоку от Торна). Оборванные, в холщовых брюках, без шинелей и многие даже без обуви, поляки внушали сострадание прусским войскам, приготовившимся их принять. Пока войска имели в руках оружие, они еще казались спокойными, но когда им пришлось отдать ружья, слезть с коней, отстегнуть и сложить сабли, то некоторые заплакали…

Модлин (6 тысяч) сдался 26 сентября, Замостье (4 тысячи) – 9 октября.

За время восстания Царство Польское потеряло 326 тысяч человек, из них 25 тысяч одна Варшава, и свыше 600 миллионов злотых, не считая частных потерь. Но важнее всего, что поляки утратили те значительные привилегии, которыми пользовались до восстания.

***

Досвід каральних дій проти повстанців у 1849 році Паскевич застосував для розправи з угорцями, що підійнялися проти утисків з боку Австрійської імперії. Уже відомий нам підполковник Генштабу Павло Андріанов характеризував цю компанію таким чином:

Главнокомандующим русской армии, действующей в Венгрии, был назначен фельдмаршал князь Паскевич-Эриванский. Он пользовался личной дружбой и полным доверием государя. Странно было слышать из уст человека на склоне дней, с почти полувековым боевым опытом, что война с инсургентами должна быть решена не «баталиями», а маневрами. Действия Паскевича, как и в 1831 г., были медлительны и излишне осторожны. Упускаются самые благоприятные случаи для нанесения решительного удара врагу. Фельдмаршал постоянно считает врага сильнее, чем он есть в действительности. Неумение распорядиться крупными силами затянуло войну.

Совсем иначе действовал командир 5-го корпуса генерал-адъютант Лидерс. Оказавшись в роли самостоятельного начальника на Трансильванском театре, Лидерс обнаружил крупные военные дарования. Он умело разбирается в обстановке, принимает смелые решения и энергично проводит их в исполнение. При этих дарованиях Лидерс обладал личной обаятельностью и заслужил любовь и доверие у офицеров и солдат…

С первых же дней изнурительного похода в наших войсках появилась холерная эпидемия. Болезнь сильно разрасталась. С 17 по 23 июня умерло около 2 тысяч. Санитарные средства при армии были ничтожны, и борьба с страшной болезнью была не по плечу малочисленном медицинскому персоналу. К счастью, в конце месяца, вырвав массу жертв, болезнь стала ослабевать. Опасение встречи с врагами побуждало князя Паскевича постоянно держать войска в сборе. На отдых располагались исключительно на биваках, что также способствовало развитию болезней…

У противника почти на исходе были запасы продовольствия и необходимо было спешно собрать новые. Положение слабой 25-тысячной полумилиционной армии Гергея в непосредственной близости от почти втрое превосходящих сил русской армии было поистине тяжко. Решительный удар 4 июля мог бы привести к окончанию войны. Но князь Паскевич продолжал заблуждаться относительно сил противника. Он считал, что перед ним по крайней мере 40 тысяч мадьяр. 4-го он не рискует атаковать врага, откладывая бой на следующий день. А между тем Гергей, убедившись, что перед ним собралась вся русская армия, с которой не под силу бороться венграм, останавливается на новом плане действий. В ночь с 4 на 5 июля он совершенно скрытно очищает вайценскую позицию для того, чтобы двинуться кружными северными путями через горы и угрожать тылу русской армии. Этот смелый план врага приводит в смущение князя Паскевича. У него появляется множество предположений относительно дальнейших действий Гергея. В итоге наша армия приостанавливается, а затем стягивается в обратном направлении к Гиенгиешу и Мезо-Кевезду…

Заключение … Неблагополучно обстояло дело командования войсками на главном театре. Князь Паскевич похоронил в этом походе свою военную славу, со 100-тысячной армией он трижды упускает случай уничтожить 20–25-тысячную армию противника (Вайцен, Мишкольц, Дебречин), бесцельно маневрируя в долине р. Тисы, выпускает из рук армию Гергея, не пользуется своей многочисленной конницей для разведок. В течение всего похода князь Паскевич преувеличивает силы противника вдвое и поэтому все время действует с осторожностью, не оправдываемой действительной обстановкой. 20-верстный подход 63-тысячной армии к Дебречину в боевом порядке вполне характеризует стратегические и тактические дарования князя Паскевича.

Совсем иное мы видим в деятельности генерала Лидерса. Здесь полное умение оценить обстановку и действовать по обстоятельствам. С 35-тысячным корпусом Лидерс наносит ряд ударов превосходящим силам врага, руководимым энергичным и весьма искусным генералом Бемом… Лидерс обнаружил крупные военные дарования и заслужил добрую память у потомства.

***

Завершення полководницької кар’єри Паскевича припало на початок Кримської (Східної) війни 1853–1856 років. Про дії сухопутних військ у ній писав генерал-лейтенант Андрій Медардович Зайончковський. Бойовий офіцер, під час російсько-японської війни командував полком, потім дивізією, за відзнаку був нагороджений золотою зброєю. Водночас проявив себе як блискучий військовий історик і теоретик. Написав низку досліджень зі стратегії, підручник із прикладної тактики. Подіям  Кримської війни присвятив кілька монографій.

Однак цитувати цього автора я не буду – Шестаков йому не довіряє і висловлюється зневажливо щодо «критиков Паскевича вроде генералов Зайончковского, Петрова и Дубровина которые свои выводы черпали из переизданной «Русской стариной» статьи берлинского журнала Jahrbucher fur die deutsche Armee und Marine 1874 года, которая была сосредоточение крайне субъективного негатива. Эта статья в свою очередь своим источником указывала дневники дежурного генерала Дунайской армии Н. Ушакова, который обладая слишком узкой информацией, тоже писал свои личные выводы».

Кострубаті висловлювання В.Шестакова залишу без коментарів. А от на захист Зайончковського встану – навряд чи йому вдалося б на такій мізерній основі підготувати фундаментальне видання «Восточная война 1853–1856 гг. в связи с современной ей политической обстановкой» (СПб.: Экспедиция изготовления государственных бумаг, 1908, 1913) у 5-ти книгах сумарним обсягом 3097 сторінок!

Оскільки сучасні апологети Паскевича намагаються зобразити ситуацію так, нібито його військові таланти були забуті внаслідок зумисного замовчування в «більшовицькі» часи, замість Зайончковського звернуся до ще одного унікального видання: Военная энциклопедия / Под ред. В.Ф.Новицкого и др. – СПб.: Книгоиздат. т-во И.В.Сытина, 1911–1915. – Т. 1–18.

Ініціатором появи енциклопедії став відомий підприємець, книговидавець і просвітник Іван Дмитрович Ситін. До проекту він залучив кращих авторів з числа провідних військових фахівців тодішньої Росії. Редагував видання полковник Генерального штабу та екстраординарний професор академії Генерального штабу Василь Федорович Новицький, учасник військово-географічних експедицій до Монголії, Афганістану, Індії, походу 1900 року на Китай, бойових дій проти Японії. Під час Першої світової – командир стрілецької бригади, потім піхотної дивізії.

Вигляд першого тому

Енциклопедія була чудово проілюстрована – кожен том супроводжувала значна кількість схем, карт, планів, портретів і малюнків, включених в основний текст, або розміщених на вклейках. Із вишуканим виданням на той час не могло зрівнятися жодне європейське подібного спрямування.

На жаль, проект не був повністю реалізований – завадила Перша світова та наступні буремні події. Однак наш земляк устиг і тут. Доволі велика стаття про нього ввійшла до Тому 17 (Нитроглицерин – Патруль. – Пг., 1914). Завершувалася вона таким висновком (с. 316):

Характерные черты П[аскевича], как полк[ово]дца, следующие: в обстановку он вникал мало и недостаточно с ней сообразовывался (поход к Варшаве в 1831 г.); решит[ельно]сть проявлял редко и, напротив, часто высказывал избыток осторож[но]сти; хотя в тактике и стратегии взгляды его б[ыли] здравы, но действия не отличались блеском, ничего самост[оятель]ного, все заурядно; администр[ативный] талант, в смысле снабжения продов[ольст]вием армии, отвечал лишь более простому случаю пассивных, медлен[ных] действий; как воен[ный] педагог, учитель войск, он понимал весь вред установившегося педантизма и акробатства, но, не желая противоречить Александру I и Николаю I и даже Вел[иким] Князьям, ничего не сделал для введения более разумн[ой] системы, подготовляющей войска к войне. В общем, его нельзя считать даровит[ым] полк[ово]дцем, внесшим что-либо плодотворное в воен[ное] иск[усс]тво.

І знову ми бачимо, що після того, як помер Микола I та його старший син і наступник Олександр II, котрий теж устиг нагородити фельдмаршала, ретельно створюваний (значною мірою – самим Іваном Федоровичем) міф про Паскевича як геніального воєначальника рівня Суворова чи Кутузова зазнав швидкого, але цілком очікуваного краху.

Вийшла, правда, на рубежі XIX–XX століть праця князя Олександра Петровича Щербатова (Щербатов А.П. Генерал-фельдмаршал князь Паскевич. Его жизнь и деятельность. – СПб.: Тип.-лит. Р.Голике; Тип. Тренке и Фюсно, 1888–1904. – Т. 1–7), що так полюбилася В.Шестакову. З усіх авторів, котрих останній у рамках свого проекту згадував, Щербатову належить найбільше посилань, та й сама розповідь Віктора Феофановича часто ведеться ну дуже близько до тексту вельможного літератора.

Про самого князя відомо мало. Народився він у 1834 або 1836 році, помер після 1899-го. Року 1852-го вступив до лейб-гвардії Преображенського полку, в 1860-му закінчив курс Миколаєвської академії Генерального штабу. В чині полковника з 21.06.1865 по 25.03.1866 виконував обов’язки начальника штабу піхотної дивізії, з 20.01.1888 по 01.01.1898 у званні генерал-майора (з 30.08.1888 генерал-лейтенанта) – начальник піхотної дивізії, упродовж 01.01.1898–01.03.1902 – командир армійського корпусу (з 06.12.1899 – генерал від інфантерії).

Додам, що інший представник роду Щербатових, князь Сергій Олександрович, служив при Паскевичу, тоді ще генералу, ад’ютантом.

Сама ж книга Щербатова на значну об’єктивність претендувати не може. Сучасний російський військовий історик, котрий присвятив нашому фельдмаршалу ціле дисертаційне дослідження (Малашенко О.А. Военная и политическая деятельность И.Ф.Паскевича. – М., 2000) оцінює її так:

Автор использовал в своей работе архивные документы, эпистолярное наследие Николая I, И.Ф.Паскевича, других государственных и военных деятелей той эпохи. Однако исследование А.П.Щербатова носит биографический характер, повторяя страницы послужного списка И.Ф.Паскевича. В работе А.П.Щербатова отсутствует анализ той исторической обстановки, в которой воспитывался и жил И.Ф.Паскевич, его субъективных качеств, отношений с окружающими лицами.

Отож і виходить, що захоплюватися Паскевичем як полководцем можуть тільки аматори та свідомі фальсифікатори історії. Серйозні дослідники такого таланту у фельдмаршала не знаходять.